Есть ли смысл переписывать единственное жилье в предбанкротный период на родственников?

Чуть больше двух лет я помогал клиенту отбиться от исков финансового управляющего и кредитора, всего по делу со стороны оппонентов в каждое заседание ходило по три юриста. Что же такого натворил клиент, что за ним на протяжении двух лет бегали по всем судебным инстанциям трое юристов, один из которых арбитражник?

Все просто – он переписал дом на свою родственницу незадолго до банкротства. Из доказательств оплаты была только ее расписка. Сделку сначала пытались оспорить как безденежную, потому что одной расписки недостаточно, пройдя все три инстанции у них этого не вышло. Затем они снова подали заявление об оспаривании этой же сделки, но не от финансового управляющего, а от кредитора, в надежде, что используют новые факты и заявитель якобы другое лицо, но снова ничего не вышло. В итоге они подали заявление в третий раз о пересмотре вступившего в законную силу судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствам, и снова мимо.

Суд в третий раз встал на нашу сторону. Дело рассматривалось Арбитражным судом города Москвы № А40-324371/19-101-424, на кону был жилой 2-этажный дом общей площадью 229,8 кв.м. и земельный участок. Клиент сохранил в собственности недвижимость стоимостью 15 000 000 рублей.

Для этого нам потребовалось сделать следующее:

1. Мы доказали, что цена продажи была рыночной.
2. Мы доказали факт проведения расчетов наличными, несмотря на то, что в деле была лишь одна расписка в получении денег.
3. Мы смогли убедить судью в том, что, несмотря на родственные отношения между продавцом и покупателем, стороны заключили сделку добросовестно не в ущерб кредиторам. У каждой из сторон были свои понятные мотивы.

На текущий момент складывается негативная судебная практика по предоставлению замещающего жилья должникам, когда нет четких критериев роскошности жилья и судьи оценивают обстоятельства, исходя из своих внутренних убеждений, а именно: как себя вел должник, добросовестно или нет, будет ли экономический эффект для кредиторов от продажи его единственного жилья.